Рудольф Нуреев: свободный полёт

До появления на сцене Рудольфа Нуреева мужчины в балете были на вторых ролях, выступали в качестве «поддержки» для балерин, исполнявших сложные па. Вслед за Вацлавом Нижинским Нуреев стал танцевать сольные партии, заставил восторженный зал смотреть только на него.

Талант и хам. нищий татарский мальчик и американский миллионер, кумир женщин и гомосексуалист, ставший одной из первых жертв СПИДа, он легко совмещал в себе гений и злодейство. Главным в его жизни была жажда свободы - он не признавал государственных границ, общественной морали, привязанностей, приличий, добивался высшей свободы любой ценой, преодолевая все запреты и ограничения. Он был начисто лишен инстинкта самосохранения. Он талантливо изображал из себя дикаря, шокируя просвещенный Запад. Но в то же время он и был дикарем - страстным, беспощадным, опасным и все-таки беспомощным перед цивилизацией.

Родился Нуреев 17 марта 1938 года в поезде, пересекавшем Сибирь. Его мать Фарида ехала к месту службы мужа Хамета, политрука Советской Армии, вместе с тремя дочками - Розой, Лидой и Розидой. Дорогой начались схватки. Роды принял военный врач на станции с романтическим названием «Раздольная». Позже сам Рудольф считал историю своего рождения особым знаком: «Значит, такова моя судьба - быть космополитом... У меня нет ни родины, ни дома, которые я мог бы назвать своими».

Тема дороги стала одной из главных в жизни Нуреева. В детстве Рудольф любил сидеть на холме, у подножия которого проходила железная дорога. Он представлял себе дальние страны, в которые уносятся поезда. Впоследствии, оказавшись в Париже, он первым делом купил себе детскую железную дорогу. Как-то один из друзей застал Нуреева катающим игрушечный паровозик под музыку Баха.

Дом, в котором Нуреевы поселились в Москве, куда они переехали в 1939 году, тоже стоял у железнодорожных путей. Но когда после начала войны Хамета призвали на фронт, Фарида с детьми уехала на Урал. Там, в крохотной башкирской деревушке, они жили в одной избе с семьей русских крестьян, пытавшихся приобщить Рудольфа к христианству. За кусок сыра мальчик повторял слова чужой молитвы. В детстве Нуреев постоянно голодал — возможно, именно поэтому в зрелом возрасте он так любил роскошь. «Главное воспоминание тех лет, - рассказывал он, - постоянный терзающий голод». И слабость. «Я засыпал раньше, чем поспевал ужин, - керосинка давала очень слабый огонь, и, чтобы вскипятить кастрюлю, требовалось восемь часов». Мать кормила сына спящим, с ложки.

В 1942 году Нуреевы перебрались в Уфу, но жизнь их легче не стала. Денег постоянно не хватало, и Рудольфу приходилось донашивать вещи сестер. Во дворе над ним смеялись, били. В детском саду над Рудольфом смеялись, потому что мать носила его туда на руках: у него не было обуви.

Рудольф Нуреев с матерью Фаридой

В школе Рудольф начал заниматься народными танцами. Тогда же в первый раз оказался в театре. «С того момента как я переступил порог этой волшебной обители, я словно покинул реальный мир».

В 1946 году Хамет Нуреев вернулся с фронта. Дети подросли без него, и он чувствовал себя чужим в собственной семье. К тому же Рудольф явно не оправдывал надежд отца, мечтавшего воспитать сына настоящим мужчиной. Тот рос изнеженным и капризным ребенком, постоянно любовавшимся собой в зеркале. Отец пытался пристраститъ сына к мужским занятиям - охоте и рыбалке. Даже запретил ходить на танцы, но все было напрасно. На занятия Рудольф бегал тайком, говорил, что идет за хлебом, - а возвращался глубокой ночью...

В одиннадцать лет Рудольф начал заниматься балетом с ссыльной балериной Анной Удальцовой, которая когда-то танцевала в труппе Дягилева. На занятиях Удальцова била Нуреева по рукам, приговаривая: «Свободнее! Еще свободнее!» Он запомнил этот урок на всю жизнь.

Окончив школу, Нуреев отправился в Ленинград, где поступил в хореографическое училище при Мариинском театре. Уже на вступительных экзаменах один из педагогов сказал ему: «Или вы станете блестящим танцовщиком, или полным неудачником. И, по всей вероятности, станете полным неудачником».

В шестнадцать лет начинать серьезно заниматься балетом - поздно. Рудольф оказался в одном классе с мальчиками, которые были младше его, но умели уже гораздо больше. Он занимался сутками напролет, как одержимый. Друзей у него не было. Он мог выставить всех из класса, чтобы в одиночестве послушать Баха. Учительница, увидевшая у двери толпу, заглянула в класс, и в нее тут же полетел сапог. А как-то во время репетиции Рудольф в ярости швырнул неловкую партнершу об пол: «Я не нанимался ее таскать!»

Ученикам строго запрещалось выходить на улицу ночью, однако Рудольф однажды сбежал, чтобы посетить вечерний спектакль. За это Нуреев чуть не вылетел из училища - но тут его взял под свое крыло педагог старших классов Александр Пушкин, сумевший разглядеть в «отсталом недоумке» будущую звезду. Не испортило их отношений даже то, что Рудольф, по слухам, стал любовником жены Пушкина, Ксении. Правда, по другим сведениям, у Нуреева был роман и с самим Пушкиным.

Рудольф Нуреев со своим учителем Александром Пушкиным

Рудольф быстро стал делать серьезные успехи в балете. У него появились первые поклонницы, хотя он совершенно не обращал внимания на женщин. Одна из них, оскорбленная, бросила на сцену во время выступления Нуреева веник, но он лишь грациозно поднял его и раскланялся, как с букетом.

В 1958 году Нуреев стал солистом балета в Театре имени Кирова (сегодняшней Мариинке) - 46-летняя солистка Кировского Наталья Дудинская пригласила его в партнеры. Рудольфу Нурееву пророчили звездное будущее.

Для большей выразительности перед выступлением Нуреев укоротил свой сценический костюм, чтобы визуально «вытянуть» не очень длинные ноги. В театре по этому поводу разразился скандал, но Нурееву опять все сошло с рук. Потом он даже выходил на сцену в одном трико и танцевальном бандаже - и это в эпоху советской асексуальности.

Несмотря на все выходки Нуреева, ему все-таки разрешали ездить на гастроли за границу. В 1961-м Рудольф вместе с труппой Кировского театра оказался в Париже. Там он, опьяненный воздухом свободы и безумием шестидесятых, словно сорвался с цепи. Вместе с французскими друзьями он посещал по ночам кабаре «Crazy Horse», где ему особенно понравился стриптиз. Председатель КГБ Шелепин докладывал в ЦК: «Из Парижа поступили данные о том, что Нуреев нарушает правила поведения советских граждан за границей, один уходит в город и возвращается в отель поздно ночью. Кроме того, он установил близкие отношения с французскими артистами, среди которых имелись гомосексуалисты. Несмотря на проведенные с ним беседы профилактического характера, Нуреев не изменил своего поведения...»

Рудольф Нуреев

Ничего не подозревая, Рудольф продолжал наслаждаться жизнью. Его ждал и творческий триумф - в Париже он был занят только в последнем акте балета, но публика шла смотреть именно на Нуреева. Из Парижа театр должен был отправиться в Лондон. Еще в гостинице у танцовщиков начали собирать билеты, обещая выдать их обратно перед посадкой на самолет. Рудольф сразу заподозрил неладное.

А в баре аэропорта к нему подошел руководитель труппы и сказал, что только что получил телеграмму — Нуреев должен немедленно вернуться якобы для того, чтобы танцевать в Кремле.

Рудольф был ошарашен этим известием. Он не сомневался насчет того, что ждет его в Союзе. «Меня высылают. Я больше никогда не смогу танцевать. Спасите меня! Я кончу Сибирью! - кричал он коллегам. - Если вы не поможете, я покончу с собой!»

Дальнейшее было похоже на дурной детектив. Танцовщик Пьер Лакотт тайной запиской срочно вызвал Клару Сент - молодую миллионершу, с которой Нуреев подружился в Париже. За Рудольфом в это время уже ходили по пятам офицеры КГБ. Подойдя к Нурееву, Клара громко предложила попрощаться, обняла его и прошептала на ухо: «Ты должен подойти к тем двум полицейским и сказать - я хочу остаться во Франции. Они тебя ждут». Заподозрив неладное, сотрудники госбезопасности начали оттеснять Нуреева, но он вырвался и совершил один из своих знаменитых прыжков, приземлившись прямо в руки полицейских со словами: «Я хочу быть свободным». Репортеры назвали это «прыжком к свободе».

В кармане у Нуреева было тридцать шесть франков. Его багаж отправился в СССР - вместе с купленной во Франции детской железной дорогой...

Французский дебют Нуреева состоялся 23 июня 1961 года - в день, когда он вместе с Кировской труппой должен был бы выступать в Лондоне. Он танцевал «Спящую красавицу»: один вечер - Принца, другой - Голубую птицу. «Я танцевал Птицу, искушаемую таинственным соблазном улететь в далекие края», - говорил он потом. Перед выступлением Рудольф получил сразу три письма: педагог Пушкин отрекался от него, отец называл его предателем Родины, а мать просила вернуться домой...

И все же Рудольф вышел на сцену. Во время выступления французские коммунисты закидали его помидорами с криками: «Предатель!» Но все равно на Западе Рудольфа ждал успех. Уже через два месяца его ангажировали сразу несколько балетных трупп. Еще бы — невозвращенец! Талант! Дикарь!

В Советском Союзе прошел заочный суд над Нуреевым. Шлагбаум был опущен - и казалось, что навсегда... Рудольф был уверен, что больше никогда не увидит свою мать.

На Западе Нуреев неожиданно влюбился в Эрика Брюна, статного датского танцовщика-бисексуала. Между двумя знаменитостями начался тяжелый, изматьшающий роман, одновременно любовь и соперничество. Рудольф - неотесанный, страстный выскочка, Эрик - холодный блондин с аристократическими повадками, с отточенной балетной техникой. Но Эрик был уже заходящей звездой, а Нуреев только делал свои первые шаги к славе.

Об Эрике Брюне Нуреев говорил:
«Он был совершенно ледяной: дотронься до него - обожжет».

Скоро Рудольф начал зарабатывать свои первые большие гонорары. Он быстро вошел во вкус сладкой жизни любимца богемы. Тогда же у него появилась мания, от которой Нуреев не избавился до конца жизни: ему постоянно казалось, что его хочет выкрасть КГБ.

В 1962 году в его жизни появился новый друг: Марго Фонтейн - легендарная прима британского балета, вышедшая замуж за сына посла Панамы. Когда они встретились, Фонтейн было за сорок, а Нурееву - двадцать четыре. Его всегда влекло к зрелым женщинам - они отчасти заменяли ему мать. Марго и Рудольф вместе танцевали в «Жизели». Это выступление принесло славу обоим и дало начало многолетнему сценическому партнерству. Нуреев своей порывистостью, яростной сексуальностью и обликом фавна оттенял хрупкую интеллигентность и грацию Марго.

Рудольф Нуреев и Марго Фонтейн
в балете П. Чайковского «Лебединое озеро»

На одном из показов «Жизели» Марго, выйдя на поклон, подарила Рудольфу красную розу из своего букета, после чего Руди, растрогавшись, припал к ее руке. Присутствующий на выступлении Эрик Брюн, приревновав, выбежал из театра. Рудольф мчался за ним по темным переулкам, а за Рудольфом толпой бежали его поклонники... Он никогда не стеснялся скандальных ситуаций - слава нравилась ему в любом виде.

Размолвки любовников происходили все чаще. Эрик в качестве наказания регулярно отказывал Рудольфу в сексе. Кроме того, мать Эрика почему-то не выносила Рудольфа и запрещала ему бывать у них в доме. Когда она умерла, Брюн, полный раскаяния, разорвал отношения с Нуреевым.

Популярность Нуреева открыла ему двери аристократических домов. Он быстро осваивается в высшем обществе, но привычек «дикаря» не оставляет. Грубит Марлен Дитрих, когда его представляют Джону Кеннеди, не может устоять перед соблазном и плюхается в президентское кресло в Овальном кабинете.

«Друзей не существует, - эпатирует он тех, кто предлагает ему дружбу. - Самое важное - любить самого себя». Он пересыпает свою речь русским и английским матом, кричит Фонтейн: «Твой танец - дерьмо!», на званом обеде разбивает бокал с вином о стену, когда ему предлагают положить себе еще спагетти: «Нуреев сам себя не обслуживает! Его все обслуживают!» В театре его боятся балерины - он запросто мог ударить партнершу, если ему что-то не понравилось.

При встрече с писателем и актером Ноэлем Коуардом, который как-то сказал, что Рудольф - непредсказуемый дикий зверь, Нуреев оправдал эти слова, укусив писателя за палец.

Удивлял он и своим отношением к деньгам. Разбогатев, он по-прежнему требовал выплачивать ему гонорары только наличными и всегда ездил с огромными чемоданами, полными денег. Мать и сестры не знали, что им делать с подарками, которые присылал Нуреев: пачками долларов, манто и вечерними платьями. Рудольф покупал себе острова и виллы, забивая их предметами искусства, - по крайней мере, тем, что он считал предметами искусства. Он всегда тяготел к варварскому шику — коврам, шелкам и скульптурам обнаженных юношей.

Нуреев в те годы постоянно был окружен пожилыми дамами и юными мальчиками, которые исполняли все его прихоти. И чем дальше, тем больше росли его сексуальные аппетиты. Он полностью переключился на гомосексуальные связи: «Возможно, я просто шовинист, но я считаю мужчин существами с более развитым интеллектом. Они лидируют во всех пластических искусствах и в архитектуре. Они могут воевать. Они лучше готовят. Они все делают лучше. Не надо вставать перед женщиной на колени. Ее надо презирать». Он встречался с грузчиками, водителями, геями-проститутками - каждую ночь с новым партнером. Однажды, не стесняясь публики, Нуреев занимался в ночном клубе любовью сразу с четырьмя неграми. Даже появившиеся в газетах статьи о «раке геев» - СПИДе - не пугали его. Рудольфу Нурееву приписывали романы с актером Энтони Перкинсом и музыкантом Миком Джаггером, дирижером Леонардом Бернстайном и модельером Ивом Сен-Лораном. «Vogue» сделал с Нуреевым фотосессию и напечатал на обложке его фотографию в обнаженном виде. В тот день, когда журнал вышел в свет, Рудольф получил телеграмму о смерти отца.

Рудольф Нуреев и Ив Сен-Лоран

Как хореограф Нуреев начал работать уже в 1964 году, поставив сразу два балета — «Раймонду» и «Лебединое озеро». В 1966 году появились «Дон Кихот» и «Спящая красавица», а еще годом позже - «Щелкунчик». Начал он сниматься и в кино - в 1972 году вышел фильм с его участием «Я — танцовщик», а в 1977 году Нуреев сыграл знаменитого актера немого кино Валентино в одноименном фильме режиссера Кена Рассела.

По просьбе Нуреева его французские коллеги, бывшие на гастролях в СССР, встретились с его матерью. Они показали ей фотографии сына - в заграничных костюмах и на фоне заграничных пейзажей. Но Фарида реагировала так, будто это были фотографии чужого человека. Вернувшись, друзья привезли Нурееву киносъемки его семьи. Перед появлением на экране Фариды пленка порвалась. Рудольф воспринял это как дурной знак.

В середине восьмидесятых у Нуреева начались проблемы со здоровьем. Он заходился в кашле посередине своих соло, падал на сцене в обморок. Во время «Ромео и Джульетты» Нуреева нашли за кулисами закутанным в одеяло, в поту: «Если бы я был дома, моя мать вылечила бы меня, - говорил он. - Она растерла бы мне грудь гусиным жиром».

В 1984 году Рудольф все-таки обратился к врачу. И сразу узнал страшный диагноз - СПИД. В то время об этой болезни не было известно практически ничего. Доктор Канези и его знакомый вирусолог решили лечить танцора новым лекарством, которое каждый день вводили внутривенно. Такого ритма Нуреев не выдержал: через четыре месяца он отказался от инъекций.

К началу восьмидесятых Нуреев уже достиг пика славы. В 1983 году он стал директором балетной труппы парижской Гранд-опера. У него были миллионы поклонников и еще больше поклонниц. Девушки ходили по улицам в костюмах а-ля Нуреев. Его знал уже весь мир. Газеты писали о начале «рудимании». И вместе с тем звезда Нуреева уже начала остывать. В 1986 году Рудольфа впервые освистали на сцене. Это случилось почти одновременно со смертью Эрика Брюна - он умер от СПИДа.

Нуреев вновь обратился к врачу, попросив прощения за пренебрежение рекомендациями. Доктор был удивлен: «Неужели господин Нуреев извиняется?»

После начала перестройки, в 1987 году, Нурееву впервые за много лет представился шанс увидеть родину. Советское посольство выдало ему визу на два дня, чтобы он мог повидаться с матерью: Фарида была при смерти. Но было уже поздно. Когда Рудольф приехал, мать больше не приходила в сознание и не узнавала сына. «Я нашел Россию холодной. Меня не было 26 лет. Ничего не изменилось, только я уже не прежний». Нуреев вернулся во Францию. Фарида умерла через три месяца.

Рудольф начал бояться смерти. Ему было страшно оставаться одному. Как-то он даже предложил бывшему бойфренду, недавно женившемуся, поселиться вместе: «Ты, я, твоя жена, дети и собаки». Тот в ужасе отказался.

Тогда Нуреев уткнулся в живот его беременной жены: «Малыш, ты будешь меня помнить, когда я стану старым и все меня забудут?»

Рудольф Нуреев в своей парижской квартире

Нуреев никому не говорил о своей болезни, но окружающие постепенно начали о ней догадываться. Однажды на выступлении булавка партнерши поцарапала Нурееву щеку. Когда балетмейстер машинально стерла кровь с его лица, Нуреев настойчиво попросил ее вымыть руки и даже сам проводил ее в ванную.

Конечно, из-за болезни он уже не мог танцевать так, как раньше. Критики называли выступления Нуреева нелепым самообманом. Нуреев начал бояться и ненавидеть прессу. Однажды после спектакля он услышал, что в зале присутствует раскритиковавшая его журналистка. Нуреев, даже не сняв сценического костюма мавра, бросился искать обидчицу по всему театру. Журналистке пришлось спасаться бегством.

В 1989-м он окончательно рассорился и с труппой, которой уже давно надоел его скандальный нрав. Нурееву пришлось покинуть пост руководителя балета Гранд-опера.

Но даже умирая от СПИДа, Нуреев продолжал танцевать. В том числе в балете «Смерть в Венеции» - о мужчине, влюбившемся в подростка. История, финалом которой стала смерть.

В 1991 году не стало Марго Фонтейн, подруги и партнерши Нуреева. А сам Рудольф отправился в свое последнее турне. В Будапеште с Нуреевым случился приступ почечной колики, и ему сделали срочную операцию. Через несколько дней Рудольф снова танцевал - еще не сняв катетера, превозмогая боль. В последний раз он вышел на сцену 28 февраля 1992 года - в роли ангела.

Какое-то время он еще работал в качестве дирижера, не собираясь сдаваться. Но весной 1992 года болезнь вступила в финальную стадию. На какое-то время Нуреев прекратил лечение и отправился на свою виллу в Карибском море, где отдыхал в одиночестве и купался голышом. 20 ноября его госпитализировали. К тому времени он уже почти не мог говорить, а питание ему вводили внутривенно. 6 января 1993 года, в канун православного Рождества, Рудольф Нуреев умер.

Похоронили его на русском кладбище Сен-Женевьев-де-Буа - там же, где находятся могилы Бунина, Мережковского, Гиппиус, Тарковского. Нуреев лежал в гробу во фраке и в чалме.

Панихиды по нему служили и по мусульманскому, и по православному обряду. Нуреев был мусульманином, но незадолго до смерти принял православие. Он всегда считал себя гражданином мира, свободным от всех ограничений. У него не было родины - он считал себя вечным кочевником. У него не было семьи: «А что, если мои дети будут хуже меня? Что мне делать с такими идиотами?» У него не было даже пола - Нуреев считал себя и мужчиной, и женщиной. Он мечтал о свободе, но так и не смог стать свободным от самого себя - своих страстей, своих желаний и своей разрушительной жажды свободы.

Ася Датнова